РАКУЛЬСКАЯ РОСПИСЬ - ИСТОКИ И ТРАДИЦИИ
(автор статьи Татьяна Зиновьева - заведующая отделом ремесел МБУК «Красноборский историко-мемориальный и художественный музей им. С.И. Тупицына»
"Ракулкой в Красноборском районе Архангельской области называют два куста деревень на правом берегу Северной Двины (Верхняя Ракулка и Нижняя Ракулка), в семи километрах ниже по течению от второго по величине населенного пункта района - села Черевково. Районный центр, старинное село Красноборск, находится в 50 км на другом берегу Северной Двины. До ближайшего города Котласа немногим больше 100 км, до областного центра около 500 км.
Берег в районе Ракулки очень высокий. Здесь каждый год Северная Двина, меняя своё русло, забирает несколько метров берега, продвигаясь вглубь Ракулки. Общее название ракульским деревням дала небольшая, часто петляющая речка Ракулка, которая протекает в этой местности.
Первое письменное упоминание о Ракулке относится к 1535 году. Это меновая запись Климентия Батюгова: «Се яз Климентий Кондратьев сын Батюгова, да яз Прокопей, да яз Мартемьян Клементьевы дети, что у нас была земля и сенные лошьки, да в Ракульских полянка... И мы ту землю променяли великого князя Архангельским старцам... а выменяли есмя у них великого же князя земли, что было у них две полосы земли Наумовские в спуске...».
В то время ракульские земли входили в состав Устюжского уезда.
В начале 30-х годов XX века в Ракулке было 24 деревни. Общее количество населения превышало две с половиной тысячи человек. К 1960 году население уменьшилось до 630 человек. Демографическая ситуация продолжает ухудшаться. Речное сообщение заметно сократилось, река стала большим препятствием для жителей деревень. Население (в первую очередь, молодежь) выезжает из родных мест. К настоящему времени в Ракулке постоянно проживает менее 60 человек.
Собрания ракульской росписи входят в состав различных музейных коллекций: Государственного Русского музея, Сергиево–Посадского
государственного историко–художественного музея–заповедника, Российского Этнографического музея, Вологодского государственного историко–архитектурного и художественного музея–заповедника. Большая коллекция ракульских прялок представлена в экспозиции музея Ферапонтова монастыря (Вологодская область).
Наиболее глубоким изучением ракульской росписи занимались известные исследователи народного искусства О.В. Круглова, Н.В. Тарановская, М.Д.
Урюпина, О.В. Алексеева. Как самостоятельный вид росписи, ракульская крестьянская живопись впервые была выделена О.В. Кругловой в 1959 году в результате экспедиции Загорского историко-художественного музея-заповедника в Красноборский, Черевковский, Верхнетоемский и Виноградовский районы.
До этого все крестьянские росписи по течению Северной Двины в печатных работах о народном искусстве имели общее название «северодвинская роспись». Ольга Владимировна Круглова связывает возникновение ракульской росписи с именами мастеров из семьи Витязевых (д. Ульяновская), выдвигая при этом неподтверждённую версию об их появлении в Ракулке: «Не являлись ли Витязевы семьёй старообрядцев, которая скрываясь от гонений в середине XIX века, была вынуждена покинуть одно из старообрядческих общежитий Севера и переместиться в новые, более безопасные места, где вместо переписки и оформления книг занялась росписью бытовых вещей, сохранив в своем творчестве традиции древнерусского искусства?» Тем более, что исследователь находит сходство орнамента ракульской росписи с миниатюрами поморских рукописей, выполненных на р. Выг.
Кругловой О.В. удалось установить имена шести мастеров, хотя художники Ракулки не подписывали и не датировали расписанные ими предметы, что и усложняет атрибуцию ракульской крестьянской живописи. Лучшим художником середины XIX века был Дмитрий Федорович Витязев. До нас дошла его лубяная набируха, удивительная по красоте и технике исполнения. Вместе с мастером работала его жена, Авдотья Лупентьевна. В следующем поколении прекрасным мастером росписи был Яков Дмитриевич Витязев (1878–1950) - сын Д.Ф. Витязева. Его работы отличаются выразительным, гармоничным орнаментом, изяществом контура и легкостью исполнения. Жена Якова, Пелагея Андреевна, и две его младшие сестры - Марфа и Анна (в замужестве Афанасова), также занимались росписью (до момента затухания промысла в период коллективизации в 30-х годах прошлого столетия).
Последующие экспедиции во второй половине XX века в места бытования ракульской росписи значительно пополнили коллекции музеев, стали известны имена других мастеров, появились новые данные для изучения живописи Ракулки. Н.В. Тарановская в своей работе «Художественные центры росписи по дереву на притоках Северной Двины» (1983 г.) посвятила ракульской росписи отдельную главу. К сожалению, этот труд не опубликован, рукопись находится в архиве отдела народного искусства Русского Музея. В своей работе она называет другие имена мастеров росписи из семьи Витязевых. К ним она относит младшего брата Якова Дмитриевича – Степана (1876–1937) (он числится «кустарем по дереву»), а также его жену.
Ольга Викторовна Алексеева ставит под сомнение версию О.В. Кругловой о вынужденном переселении семьи Витязевых в Ракулку в середине XIX века, поскольку есть данные о существовании такой фамилии в окрестностях Красноборска ещё в конце XVI века. Одновременно с этим Ольга Викторовна считает возможной принадлежность Витязевых к старообрядчеству, хранившему графическую традицию. Известно о сильном влиянии старообрядчества в районе Черевкова ещё с конца XVII века. Первое письменное упоминание о «раскольщиках» относится к 1686 г. По разным данным, в середине XVIII века в Черевковской волости имелось от 7 до 10 старообрядческих пустыней и скитов. «В 30-ти верстах» от Черевкова в Завальских лесах находился крупный центр переписки книг.
Завальские скиты сгорели в 30-е годы XIX века. Ещё в XX веке существовали старообрядческая молельня на реке Тядеме (до 1929 г.) и скит в 30-ти км. от Черевкова.
Экспедиция Вологодского государственного историко–архитектурного и
художественного музея–заповедника на Ракулку установила имена мастеров из д. Череминенская - Марфа Анискина и Марфа Гладких. Алексеева О.В. пишет о Опросиньи Савасьяновой, руке которой приписывается прекрасно орнаментированная прялка из собрания Архангельского ГМО «Художественная культура Русского Севера».
Связь вышеуказанных женщин с семьей Витязевых не установлена, хотя и не исключается возможность смены фамилии по причине замужества.
Обращает на себя внимание прялка из фондов Государственного Русского музея, автором которой считается Григорий Овсянников (1820-1900-е гг.).
Работа несомненно относится к ракульскому центру, но здесь нет той лёгкости орнамента и виртуозности исполнения, которые были свойственны Д.Ф. Витязеву. Сравнительный анализ, а также тот факт, что Григорий был старше Дмитрия на 25 лет, позволил О.В. Алексеевой предположить, что творчество Г. Овсянникова относится к периоду становления ракульской традиции.
Существуют и другие памятники народной живописи Ракулки, относящиеся к этому времени. Авторство в отношении их не установлено.
Общий анализ декора говорит о несложившемся каноне. Таким образом, можно предположить, что ракульская традиция сложилась в середине-второй половине XIX века, и подчеркнуть значимость творчества художников семьи Витязевых в становлении ракульской изобразительной традиции.
Интересными видятся наблюдения О.В. Алексеевой, изучавшей некоторые редкие образцы, сочетающие резьбу и роспись, о постепенности перехода от резьбы к росписи в ракульском центре. О наличии подобных ракульских прялок в собраниях Государственного Исторического музея и Российского Этнографического музея (РЭМ) писала и Наталия Васильевна Тарановская. Показательно описание О.В. Алексеевой прялки из РЭМ, приобретенной у черевковского скупщика А.И. Антонова в 1914 году: «Форма прялки - традиционно ракульская. Лицевую сторону украшает резьба, объединяющая в единой композиции розетки, полосы– бордюры и абстрактные фигуры, напоминающие бабочку, и контурно нарисованные птички. На обороте – роспись преобладает, но композиционно несложна: в ромбе с многоуступенчатыми сторонами вписаны птицы, повторяющиеся и на ножке; ниже, там, где позже на традиционных расписных прялках появится и будет закреплена традицией птица в рамке – резная сложная рамка с перечеркнутым прямоугольником в центре. Видимо, маленькие ракульские черные птички перешли в роспись первыми, как и разнообразные рамки – круглые и прямоугольные – следы трехгранновыемчатых резных розеток и бордюров. Сохранившиеся фрагменты желтого фона свидетельствуют о том, что возможно, на ранних переходных памятниках с резьбой и росписью уже вводился желтый цвет.»
В собрании РЭМ имеются редкие прялки, поступившие также от скупщика Антонова, декорированные только резьбой. «При рассмотрении этих памятников выявляются изобразительные мотивы, перешедшие в роспись из резьбы».
Татьяна Александровна Бернштам отводила старообрядцам главную роль в эволюции народной росписи по дереву. Считала, что «расписные очаги Северной Двины возникли примерно в одно время (конец 18 в.) и ведут свое начало от Выговско-Даниловской школы (через переселенцев и бродячих мастеров)». Бернштам Т.А. находит сходство ракульской росписи «с росписью на сундуках-теремах конца ХVII -начала ХVIII в., явно даниловской работы».
Таким образом, говоря о происхождении и развитии народной живописи Ракулки, необходимо учитывать сложное воздействие различных
художественных явлений.
ТРАДИЦИОННАЯ КОМПОЗИЦИЯ
И ТЕХНОЛОГИЯ РАКУЛЬСКОЙ РОСПИСИ
В Ракулке, среди расписываемых предметов, преобладали прялки. Они относятся к северному типу, т.е. являются корневыми. Невысокая ножка, имеющая закругленные уступы в расширяющейся верхней части, переходит в вытянутую лопасть с 4-5 городками. Ракульские прялки имеют жёлто-охристый фон и крупную роспись. Жанровые сцены в них отсутствуют. Нет сопроводительных надписей, которыми изобилует, например, пермогорская роспись. Верхнюю часть прялки в период сложившейся традиции почти всегда занимает пышное изогнутое древо с крупными декоративными листьями, выполненными в 2-3 цвета. В нижней части лопасти, под древом, в цветную квадратную рамку вписана птица с маленькой головкой и крупным туловищем, больше напоминающая курицу.
Ножка прялки чаще занята крупным цветком (цветущим кустом) на прямом стебле с симметрично расположенными листьями. На некоторых прялках на ножке изображена изогнутая ветка с цветами и бутонами. Форма листьев здесь более простая, а размер значительно меньше, чем на древе. В орнаменте больше «воздуха» за счёт оголённого местами стебля. Внутренняя сторона прялки в своей нижней и средней части практически повторяет лицевую. В верхней части обычно помещён невысокий прямой куст без стебля, который занимает примерно половину прямоугольной формы. Выше этого куста, где размещали куделю, - красно-оранжевый фон. Таким же цветом окрашено донце, низ ножки, городки и края прялки. Традиционно все растительные мотивы в ракульской народной живописи (куст без стебля, цветущий куст, древо) вырастают из горки-треугольника, выполненной чаще всего в два цвета.
Колорит росписи отличается большим благородством. В орнаменте встречаются:
• красно-оранжевый (киноварь)
• бордовый (свекольный)
• глубокий зелёный
• синий или тёмно-голубой (приглушённые)
• охра (на поздних работах вместо зеленого).
Для выполнения своеобразной оживки в виде крутых скобочек (полукружий) применяют белый цвет. Им же иногда рисуют прожилки листьев, отдельные капельки. На поздних работах белая оживка отсутствует. Форму элементов, гибкость орнамента подчёркивает лёгкий чёрный контур, пучки усиков в пазухах листьев.
В одной работе используются 3 или 4 цвета. Сразу все пять цветов ни в одной работе не встречались (чёрный и белый цвета в расчёт не берем).
Здесь необходимо обратить внимание на то, что бордовый (свекольный) цвет имеет низкую светостойкость - на предметах сохранился плохо, сильно выцвел, порой от него остались лишь незначительные следы. Часто его просто не видят на дошедших до нас произведениях ракульской живописи, принимают его за охру или цвет фона. Только при детальном рассмотрении прялок можно убедиться в его наличии.
Наиболее полно традиционную для ракульской росписи технологию раскрывает комплексное изучение экспонатов в Государственном Русском
музее, результаты которого отражены в статье Марины Даниловны Урюпиной: «О некоторых технико-технологических особенностях росписи по дереву предметов крестьянского обихода на Северной Двине». Химические исследования ряда ракульских прялок разного времени создания, проведенные сотрудниками ГРМ, дают представление о технико-технологических особенностях данного вида росписи.
Грунт готовили из традиционных для икон материалов: рыбьего клея и мела, иногда добавляя для плотности свинцовые белила или белую глину, без примеси красителей и пигментов. Роспись вели в основном по белому фону.
Для получения красок использовали пигменты не только местные (охра, сажа и т.д.), но и покупные (ультрамарин, малахит). В качестве белил использовали белую глину. Краски чаще всего затирали на мучной и рыбий клей. Красочный слой защищала покровная плёнка, которая не содержала специальных красителей. Для покрытия использовали сложный состав из
заваренного мучного клея с яичным желтком. Образовавшаяся плёнка обладала ярко выраженным жёлтым оттенком (благодаря желтку), и именно она создавала дополнительный художественный эффект в общем колорите ракульской росписи, а не цветной грунт, как предполагалось ранее. Таким образом, ракульская роспись превращалась в жёлтофонную лишь на
заключительном этапе, после нанесения защитного покрытия. Сваренный со специальными добавками мучной клей при высыхании образует плёнку,
которая не боится сырости, холодной воды, механических воздействий и имеет блестящую стекловидную поверхность. По такой технологии были выполнены 4 из 5-ти исследованных в ГРМ прялок.
В последние годы существования ракульского центра росписи стало
сложно доставать краски. Некоторые мастера заменили зеленый цвет охрой, вынужденно отказались от белой оживки. Гармоничный колорит росписи утратился по причине использования анилиновых красителей, фон стал излишне ярким, а вся роспись - кричащей. Но изобразительная манера и композиционное решение сохранялись даже на последних работах.
Нельзя утверждать, что в Ракулке расписывали только прялки и набирухи. Очевидцы (выходцы из Ракулки) говорят, что здесь катались на расписных санках. А художник из Черевкова Г.М. Труфанов помнит, что в начале 50-х годов XX века в торговых рядах села Черевково ракульцы продавали расписные санки и дуги. Данная информация весьма интересна, но требует дополнительного изучения.
В Верхнетоемском краеведческом музее находится уникальный экспонат – деревянная зыбка с ракульской росписью (размеры 38,5х31,5х90см). В 2017 году данный предмет прошел реставрацию и теперь в полной мере может быть представлен в экспозиции музея.
В 2018 году после долгих лет поисков других исторических предметов с ракульской росписью впервые удалось увидеть короб, находящийся в частной коллекции в г. Москве.
Среди искусствоведов нет единого мнения, к какому типу отнести ракульскую роспись в общей классификации русских народных росписей – к графическому или живописному. Сравнительный анализ ракульских образцов (а также уфтюжских) выявил сочетание графичности и живописности в работах. Алексеева О.В. предлагает пересмотреть общепринятое деление росписей на графичные и живописные и ввести ещё один тип росписей с живописно-графической стилистикой. Данную точку зрения поддерживает Т.А. Бернштам. Она также предлагает росписи Ракулки и Уфтюги выделить в особый тип, поскольку они сочетают в себе живопись и графику."
(автор Т.Б.Зиновьева)
